Россия биатлонная. Челябинск

Продолжая свои путешествия по биатлонным регионам страны, руководитель медиа-службы СБР заглянул в Челябинскую область. Увидев положение дел с биатлоном в самом Челябинске и Миассе, Константин Бойцов испытал настоящий культурный шок, но добравшись до Златоуста и оценив масштаб работ на стадионе имени Светланы Ишмуратовой утвердился в мысли – Южный Урал еще подарит стране олимпийских чемпионов.

Челябинский биатлон (впрочем, и лыжные гонки тоже) был и в советские, и потом в российские годы эдакой «вещью в себе», рудником, из глубины которого поднимались на божий свет таланты. Таланты затем куда-то уезжали и уже на новом месте реализовывали свои спортивные дарования. Регионы, в которых драгоценная руда переплавлялась в спортивный металл высшей пробы, публично гордились атлетами и собой, и получали награды. Челябинцы же гордились больше про себя, изредка присоединяясь к параллельному зачету. Про тот же Златоуст – откуда вышли Наталья Снытина, Светлана Ишмуратова, а также знаменитые тренеры-лыжники Юрий Бородавко и Анатолий Шмигун – знают, кажется, все продвинутые болельщики.

Гораздо хуже известны детали и актуальная картина биатлона в нынешние дни. Взять хотя бы меня — человека информированного в силу служебных обязанностей. В 2006 году дважды бывал я в Челябинске и Златоусте (стал даже свидетелем начала политической карьеры двукратной олимпийской чемпионки) и, говоря откровенно, так цельного мнения  о Южном Урале себе и не составил. Общие впечатления от города были таковы –промышленному гиганту явно не до таких мелочей, как биатлон (пусть, мол, о нем у Златоуста голова болит). Златоуст, в свою очередь, переживал непростые времена и выглядел довольно депрессивным городом, которому не придавали бодрости ни олимпийские победы Светланы Ишмуратовой, ни успехи своего женского ватерпольного клуба.

Мне показали стадион, который уже тогда приговорили к наименованию «имени С. Ишмуратовой». В его окрестностях была даже свежеуложенная роллерная дорожка, на которой, впрочем, ни в первый, ни во второй мой приезд никто не занимался. Видел также школу олимпийского резерва №1. Альма-матер вышеназванных и многих других героев спорта  располагалась в здании довоенной постройки, и ее деревянные полы и текущая крыша никак не резонировали с общим от города впечатлением. Эдакая, как написал бы Бальмонт, «безглагольность покоя».

Прошло почти 10 лет. Строительство биатлонного стадиона шло непросто, огорчая Ишмуратову, которая хоть и заседала уже в Государственной Думе – придать процессу биатлонного созидания хоть сколько-то динамики не могла. Впрочем, школа ее имени смогла получить весьма существенную помощь по программе Михаила Прохорова – уже немалая польза. Наконец, в 2014 году стадион попал в еще куда более серьезную программу, федеральную,  и получил 160 миллионов на строительство первой очереди. Сам Златоуст и область добавили от себя, что смогли, и работа на долгострое закипела. Да так закипела, что в информационное поле стали проскакивать новости про «биатлонный центр №2» в России и про грядущие международные старты. Зная, как любит наш брат-журналист делать из любого повода резонансную новость, я отправился в Челябинск.

Зачем Челябинску лыжи?

Главой Союза биатлонистов Челябинской области является Александр Бондаренко. Как спортсмен, он добрался до первого разряда (живя в Челябинске на большее нечего было и замахиваться), но остался биатлонистом на всю жизнь. Возглавив два года назад прорывное направление, он стал не жалея сил подтягивать положение дел с биатлоном в соответствие с природными и человеческими ресурсами края. Сегодня он, вероятно, единственный человек, который хотя бы представляет себе, как биатлон и лыжные гонки могут пробиться к свету в городе-миллионнике. Будучи настоящим челябинским мужиком он ничему не удивляется и ничего не пугается – в том числе и многолетнего полуподпольного существования вида спорта в городе.

— Я вам сейчас покажу нашу «штаб-квартиру», — ведет Бондаренко свой внедорожник по дворам хрущевских кварталов в районе ЧМЗ. — Она ничуть не изменилась с тех пор как возникла. Вы такого еще не видели!

Машина притормаживает у обшарпанной пятиэтажки и мы упираемся в живописно увитый крапивой и лопухами вход в подвальчик. Вот этот самый…

— Тут мы и «живем» уже много лет. Оружие хранится на стадионе «Мечел», в десяти минутах езды отсюда, а наш стадиончик со стрельбищем, если идти напрямую, в трех километрах. С оружием скоро начнутся проблемы, ведь «Мечел» распродает непрофильные активы и может продать стрельбище вместе со стадионом. Кому – неизвестно. Кто купит. Что там будет потом, можно лишь гадать. У федерации биатлона денег на покупку объекта нет и, увы, не предвидится. Так что, вероятно, подвальчик в этом доме и четыре контейнера на стадионе – все что у городского биатлона останется.

— Надоели уже! – раздается за спиной глас народа. Суровая женщина, услышавшая наш разговор (по всем признакам истинная челябинка), возвращается домой с пустим помойным ведром. – Съехали бы и отсюда поскорее!

Не желая начинать дискуссию о месте и значении биатлона в жизни данного микрорайона, отправляемся на стадион. Правильное его наименование: «Биатлонное стрельбище Каштак». В советское время это было динамовское стрельбище, и по мишеням здесь палили еще боевым калибром. Стационарных установок на Каштаке никогда не было. Был кирпичный домик – его разобрали в 90–е годы до фундамента. Что уж говорить про домик, световые вышки в одну ночь вытащили из земли вместе с бетонными опорами и увезли в неизвестном направлении. На дворе теперь середина второго десятилетия нового века, но модульные домики из грузовых контейнеров Бондаренко распорядился сварить воедино и залить в бетонное основание – на всякий случай. На этот же случай ночью здесь теперь дежурит охрана – хоть охранять, по меркам Ханты-Мансийска или Тюмени, решительно нечего.

На стадионе нас встречает Евгений Баранунькин – тренер и главная движущая сила городского биатлона. У него под началом около 50 воспитанников – от детского до юношеского возраста. На первенство города заявляются по 15–20 участников – большего не позволяет арсенал винтовок, которые хранятся пока на «Мечеле». Несмотря на совершенно спартанские условия для тренировок, на Каштаке в субботу тренируется народ. Перемещаться на лыжероллерах по дорожкам, заасфальтированным еще в советское время, попросту опасно, поэтому юные биатлонисты наращивают объемы кроссовой подготовки, а на роллерах потренируются либо в Абзаково (почти 400 км), либо в Златоуст (это в два раза ближе). Что до городского стадиона, местные власти закрывают глаза на то, что биатлонисты проводят здесь стрелковую подготовку, но закрывают их и на то, что асфальт на дорожках давно требует замены, что добраться до Каштака трудно, а условий для нормальных тренировок попросту нет. Бондаренко дискутирует, доказывает, требует, предлагает варианты… Радоваться пока нечему. Биатлон (как, впрочем, и лыжные гонки) в миллионном городе, где снег, как и положено Уралу, лежит полгода, находится на положении метрополитена – все как будто согласны, что нужен, но вот уже четверть века никаких серьезных подвижек. Хотя разница в капиталовложениях, конечно, астрономическая – челябинским биатлонистам и лыжникам хотя бы тысячную часть от того, что уже зарыто в землю.

— Вся надежда на Златоуст, — говорит Бондаренко. – Закончится стройка там – глядишь, и во всей области биатлон оживет.

Срок сдачи – декабрь

По дороге в Златоуст заезжаем в Миасс – в тамошней биатлонной школе занимается около 100 человек. Неплохая цифра для города, известного в широких кругах автомобилями «Урал», а в узких – еще несколькими «почтовыми ящиками».

— Матчасть, конечно, оставляет желать, — сетует Бондаренко. – Некоторые еще из БИ-6 стреляют…

Эти слова он произносит в тот момент, когда мы забираемся на холм и взорам предстает картина, достойная фильма об археологических экспедициях. То есть можно догадаться о том, что узкая полоска с фрагментами асфальта и есть огневой рубеж, с которого когда-то стреляли в сторону скальной выработки (из нее, похоже, и в наши дни берут породу) – догадаться можно. Но представить, что здесь и теперь регулярно занимаются стреляющие лыжники, воображение отказывается. Хотя я, знаете ли, каких только стрельбищ не повидал. Если на этом месте умудряется повышать спортивные навыки сотня подростков – такой народ, определенно, не победить. Однако, дорога зовет – Златоуст уже близко.

С 2006 года, город определенно похорошел  — пусть горожане этого, быть может, и не слишком замечают. Появились современные дома, в центре функционирует современный центр водных видов спорта и ледовая арена «Таганай» приглашает всех желающих встать на коньки и взять в руки клюшку. Павел Аносов, который считается основателем здешнего металлургического дела, смотрит с постамента на другой берег и, видимо, пытается разглядеть в густых соснах очертания будущего биатлонного стадиона. Пока безуспешно.

Но это только пока! Работы там ведутся без выходных и в любую погоду (нынешнее лето, кстати, Златоуст не балует), и должны быть завершены к декабрю. Иначе… Впрочем, ни городская администрация, ни глава федерации лыжного спорта Златоуста Николай Кичигин вариантов «иначе» не рассматривают. Сейчас уже завершено строительство раздевалок и вакс-кабин, полностью закончены земляные работы на стрельбище, завершаются фундаментные работы на месте трибун и административно-судейского корпуса, а также мостика. Асфальт на лыжероллерку уложен – сама дорожка широкая. В общем, понимаешь Бондаренко в его утверждении: «Златоуст – главный шанс для всего челябинского биатлона». У Кичигина энтузиазма и того больше. Однокурсник Анатолия Шмигуна уже строит планы на перенос школы олимпийского резерва на новый стадион (старое здание уже опасно обветшало). Думает Кичигин и о том, чтобы пригласить «тренера с именем» (уровня  Николая Лопухова или Юрия Бородавко) и о том, кого зимой 2017 года затащить в Златоуст на сбор. Еще он со страшной силой ругает строителей за нерациональную вырубку.

— Лес – это ведь главный союзник биатлонистов на стрельбище! Что еще защитит от ветра? Горы да лес! Вы вот будете рассказывать в Москве – пусть тоже что-то сделают, чтобы до строителей дошло – нельзя деревья рубить. И я это не про «Гринпис» говорю…

Несмотря на то, что стадион имени Ишмуратовой отнимает сейчас массу времени и сил, они еще остаются для «секретного проекта». Этим проектом является хребет Уреньга – на самом выезде из города. Это место известно еще с войны. Снег тут ложится необычайно рано — с началом октября. В военные годы на Уреньге натаскивали лыжные батальоны – перед отправкой на фронт, позже проводили спецподготовку и ведомственные соревнования милиционеры и военные. Высота 900–1000 метров над уровнем моря обеспечивают почти среднегорные условия.

— Осенью 2009 года снега во всей Европе не было – сюда приезжали наши сборники из спринтерской группы, — рассказывает Кичигин. – так что три медали Ванкувера ковались еще и здесь. Здесь в основном лыжные круги проложены – вплоть до 15–километрового…

Рассказ этот подкрепляется воем мотора внедорожника, переваливающегося по ухабам Уреньги.

— Зимой тут все иначе, – успокаивает гид. После стрельбища в Миассе, конечно, поверишь и в перспективу Уреньги. Если же без шуток, запуск еще и этого места (а заветные гектары на хребте уже оформлены на спортшколу) даст потрясающую вариативность подготовки – Златоуст даст фору и Ханты-Мансийску, и Тюмени. И пусть на это понадобится еще лет пять – итоговый продукт будет прорывом и для Златоуста (если город производил олимпийских чемпионов без серьезных тренировочных возможностей – что-то его ждет впереди?), и для области, и, как знать, для всей страны – чемпионы-то они на все.