Главные новости
Виктору Федоровичу Маматову – 80!
Сегодня вся спортивная семья поздравляет с юбилеем одного из пионеров золотой эпохи отечественного биатлона – двукратного олимпийского чемпиона, четырехкратного чемпиона мира, последнего председателя Федерации биатлона СССР, экс-первого вице-президента IBU
В этот замечательный летний день мы публикуем отрывки из готовящейся к изданию автобиографической книги выдающегося ветерана. Книга будет выпущена ориентировочно в конце 2017 года. Отрывки публикуются с согласия автора литературной записи, известного спортивного журналиста Бориса Валиева.
Начало пути…
«В ДЕБЮТНОЙ ГОНКЕ ОБЫГРАЛ САМОГО МЕЛАНЬИНА»
– Как и при каких обстоятельствах оказались в
– Локомотивцем я стал в 1952 году, когда после окончания 7–летней школы села Карасево Черепановского района Новосибирской области поступил по примеру старшего брата Александра в Инский железнодорожный техникум.
Прекрасно помню свои первые официальные соревнования. Это была 10–километровая лыжная гонка на первенство техникума, которую я, учащийся первого курса, выиграл. По плохо подготовленной лыжне, в валенках вместо лыжных ботинок, которых тогда у меня еще не было, пробежал ровно за час. Ботинки после этого мне выдали, а весной того же года я выполнил третий спортивный разряд и попал в сборную команду техникума.
Косвенно первый шаг к биатлону сделал там же. Я всегда любил охоту, и еще в школе мама за успешную учебу купила мне хорошее ружье. Поэтому узнав, что в техникуме есть стрелковая секция, не смог, конечно, пройти мимо. Записался и сразу же стал успешно выступать на многих соревнованиях по стрельбе из малокалиберной винтовки. Не оставляя, естественно, занятия лыжным спортом.
Такая моя спортивная активность была замечена, и вскоре меня избрали председателем совета физкультуры техникума.
В армию, служить в которую меня призвали после окончания техникума, я уходил уже будучи чемпионом Сибири по лыжным гонкам среди юниоров. А также чемпионом Новосибирска и призером Новосибирской области в стрельбе из малокалиберной винтовки.
Призвали, надо сказать, довольно оригинально. Позвонили из военкомата и сказали: раз ты спортсмен – бери лыжи, спортивную форму и езжай в Омск, будешь там выступать за сержантскую школу. Приехал я туда с направлением от военкомата, а там никто не знает, где эта школа и есть ли она вообще. Посоветовали обратиться в пехотное военное училище имени Фрунзе: может быть, школа там?
Ее там тоже не оказалось, но заместитель начальника училища, Герой Советского Союза полковник Николай Андреевич Смирнов, который, как выяснилось, слышал о спортсмене Маматове, предложил мне стать курсантом училища, несмотря на то, что учебный процесс к тому времени уже начался. Но офицерское будущее меня не прельщало, и в итоге я хоть в училище и остался, но в роте обеспечения.
«Обеспечивал» училище тем, что начал выступать за него на соревнованиях по стрельбе, лыжным гонкам, легкой атлетике
Потом меня командировали в Новосибирск, в спортивную роту, где однажды и состоялось мое знакомство с правилами современного лыжного двоеборья, состоявшего из бега на лыжах и стрельбы. Их опубликовали в газете как будто специально для меня. Прочитал и подумал: вот то, что мне нужно! Две
Стал пробовать бегать и стрелять, и у меня стало получаться: порой из двадцати выстрелов –
Но все это было, как говорится, для себя – ни на какие соревнования меня не посылали. Однажды, правда, вызвали на сбор в Бакуриани, я уже даже командировку получил, но об этом в последний момент стало известно полковнику Гушкевичу из штаба округа. Ему очень не понравилось, что накануне чемпионата Вооруженных Сил по стрельбе первый номер сборной Сибирского округа улетает на лыжный сбор в Грузию. Мне передали его приказ: немедленно сдать лыжи и другой инвентарь, аннулировать командировку и готовиться только к стрельбе. Я попытался проигнорировать, рассчитывая на то, что сойдет с рук: очень уж хотелось полететь в Бакуриани.
Но полковник не забыл. Вечером поступил второй его приказ: получить завтра утром в штабе округа предписание и отправляться обратно в Омск, в воинскую часть. Эта была его реакция на то, что я проигнорировал первый приказ. Когда мне об этом сообщили, до закрытия склада оставалось пять минут. Рванул туда. К счастью, кладовщик оказался на месте. Быстро сдал ему инвентарь, а на следующее утро пришел в штаб еще раньше, чем там появился Гушкевич. Когда он приехал, между нами состоялся такой диалог:
Позвонив и убедившись, что его приказ выполнен, он изменил тон:
На этом, образно говоря, мое армейское лыжное двоеборье закончилось.
– А где и когда состоялся ваш первый старт в биатлоне?
– Это случилось уже после того, как я, демобилизовавшись в 1959 году, поступил в Новосибирский институт железнодорожного транспорта. В 1960–м в Свердловске проходил очередной чемпионат СССР по лыжным гонкам. Узнав, что там же состоится чемпионат страны по биатлону, решил попробовать. Взял в клубе свою армейскую винтовку и поехал. Победителем тогда в третий или четвертый раз стал Александр Привалов, будущий многолетний главный тренер сборной СССР. Я занял 16–е место, но при этом обыграл самого Владимира Меланьина, чемпиона мира 1959 года.
Александр Привалов и Виктор Маматов в Сочи, 2012 г.
Подвела меня тогда элементарная неопытность. Ошибся в расчетах при подготовке к выстрелу. Когда на огневом рубеже налетел порыв ветра, я сделал поправку по его направлению и взял лишнее. В итоге промахнулся. А соображал бы тогда, может быть, и в призерах финишировал…
Но в любом случае меня заметили. В следующем году я принял участие в трех стартах и во всех оказался в десятке лучших, заняв седьмое, восьмое и девятое места. Это были отборочные соревнования к чемпионату мира в шведском Умео. Два из них прошли в Ленинграде, а третье, участники которого определялись по результатам первых двух, в Эстонии, в Отепя. Именно там я показал свой лучший результат, допустив, кстати, ту же ошибку, что и на своем первом чемпионате страны в Свердловске.
На чемпионат мира я, естественно, не попал. В сборную меня тоже не спешили приглашать. В течение пяти лет тренеры главной команды страны меня попросту не замечали, хотя я показывал достойные результаты и меня всячески, как сейчас говорят, лоббировали два уважаемых тренера
К тому же до меня доходили слухи о том, что тренеров сборной, якобы, не устраивало, что я студент технического вуза, из Сибири, где, по их мнению, никогда не было большого спорта и не будет и, ко всему прочему, татарин…
«ТЫ КОММУНИСТ! ТЫ ДОЛЖЕН!»
– Почему татарин? Разве человек с именем и отчеством Виктор Федорович может быть татарином?
– Я русский, естественно. Отец Федор Федорович, мать Евдокия Анисимовна, в девичестве Кирьякова. Но, может быть, моя фамилия у них ассоциировалась со словом Мамай? Хотя, если глубоко копнуть, у каждого русского можно, наверное, найти татарские корни.
Кстати, по поводу фамилии. Когда я в 1967 году выиграл чемпионат мира, получил много писем, в частности из Узбекистана, Украины, Карелии, Красноярска, Горького
Но насчет татарина как одного из аргументов против моего попадания в сборную, я думаю, это все же была шутка. Но как бы там ни было, в конце концов я обиделся, окончательно потеряв веру в то, что
Решил и закончил. И может быть, уже никогда бы не вернулся в спорт, но тут подошли сроки 2–й Спартакиады народов СССР, посвященной XXIII съезду КПСС. Это был 1966–й год. Меня вызвали в Новосибирский обком партии и попросили выступить на чемпионате Сибири, где разыгрывали путевки в финал спартакиадных соревнований. Я начал упираться, ссылаясь на то, что уже два месяца как не тренируюсь. Но меня и слушать особо никто не стал.
Но все равно в физкультурном диспансере, прежде чем допустить к старту, заставили пройти беговой тест для того, чтобы получить справку о том, что я здоров и готов выступать. Пришлось бежать. Хоть и недолго,
Финал 2–й Спартакиада народов СССР в Свердловске, где я занял третье место в личной гонке, должен был, по моим планам, стать последним в моей спортивной карьере. Бежал я там практически с одной рукой. Вторую разбил о дерево
Когда спустился, рука плетью висела, ничего ею сделать не мог. Ее быстренько заморозили, забинтовали, и я на следующий день так и побежал. Третьим, повторюсь, финишировал. Но в этой ситуации бронза на вес золота оказалась. Сам себе удивлялся: надо же, с одной рукой и третий!
Через два дня эстафета. Бежал на четвертом этапе, в жутких погодных условиях, на жесткой лыжне. В соперниках – практически одни сборники, ведь сильнейших всегда на последний отрезок ставят. Тем не менее, на финише
Вернулся в Новосибирск. С чувством исполненного долга и с чистой совестью поставил, как говорится, лыжи в угол, винтовку повесил на гвоздь. Но… меня снова попросили: на этот раз, как было сказано, в последний раз. Надо было съездить еще на одни соревнования всесоюзного масштаба, которые проводились в Мурманске. Подумал: ладно, город заодно посмотрю, в котором никогда раньше не был. Поехал, увидел, победил и… вернулся оттуда членом сборной СССР. Вернее, с приглашением стать ее членом.
Но несмотря на то, что еще совсем недавно страстно желал этого, согласился все-таки не сразу. Я уже аспирантом в институте был, предзащиту успешно прошел, диссертация была на носу. В общем, будущее свое тогда уже видел не в биатлоне…
Но меня все-таки снова уговорили. И обязан этому я прежде всего Виктору Дмитриевичу Баранову
Так я открыл новую страничку в своей жизни. В декабре 1966 года в рамках подготовки к чемпионату мира-67 сборная СССР выехала на соревнования в Норвегию.
Это был мой первый международный старт. Сейчас уж точно не вспомню, как называлось то местечко, где проходили соревнования
Я первый рубеж прошел без потерь, а на втором не рассчитал траекторию, да еще, как мы говорим, задавил приклад как следует, и в итоге заработал четыре минуты штрафа.
И финишировал хоть и с лучшим результатом среди наших, но только четвертым, пропустив вперед трех норвежцев.
Местные фоторепортеры, делая снимки после соревнований, попросили меня надеть шапку-ушанку, а потом в одной из газет написали, что
– А кто тогда еще в составе советской команды был?
– Владимир Меланьин, Александр Тихонов, Николай Пузанов, Владимир Гундарцев, Николай Мещеряков…
Потом из Норвегии мы переехали в Финляндию, где приняли участие, если не ошибаюсь, в открытом первенстве страны. Снова бежали 20–километровую гонку, и я опять оказался лучшим в нашей команде. Незадолго до финиша перед последним затяжным подъемом Привалов крикнул мне:
С этим и приехали в отель. Сидим, обедаем, и тут в зал вбегает хозяин гостиницы.
По этому поводу хозяин угостил наших тренеров пивом за счет заведения. Спросил у меня, что я буду пить? Говорю: я молоко люблю. Через минуту мне принесли большой стакан молока. С той минуты этот господин превратился в саму любезность, обхаживал нас как мог. Даже когда мы уезжали, провожать вышел без головного убора, несмотря на сильный мороз…
А ведь поначалу чуть ли ни как к врагам относился, всем своим видом показывал, что терпеть нас, советских, не может. В тумбочки, которые стояли в наших номерах, подложил журнал с фотографиями Гитлера и финского маршала Густава Маннергейма, воевавшего в конце 30–х – начале 40–х с Советским Союзом. Это сейчас на эти журналы никто бы внимания не обратил или, напротив, с интересом изучили бы редкие исторические снимки, а тогда мы однозначно расценили это как провокацию. К журналам никто из нас даже не притронулся, просто клали сверху на тумбочку одежду, как будто журнала и не видели…
Я потом спросил у финского переводчика, работавшего с нашей командой, почему с хозяином отеля такая метаморфоза произошла, отчего он нас так резко полюбил? Он ответил, что все дело в моей победе, которая теперь по полной программе будет раскручена для пиара этого заведения, дескать, в этом отеле лучшая еда и лучшие условия для проживания, способствующие таким победам…
Полвека назад…
– В феврале 1967 года вы выиграли индивидуальную гонку на восьмом чемпионате мира, который прошел в несуществующей ныне Германской Демократической Республике, в городе Альтенберг. Расскажите об этом подробнее.
– В тот день был очень сильный ветер, кружила поземка, создавая сложные условия для стрельбы. Поэтому на огневых рубежах я старался себя не торопить – в отличие от многих соперников, тщательно выцеливал каждую мишень. Когда отстрелялся последний раз, услышал крик главного тренера Александра Васильевича Привалова:
Я взобрался на вершину подъема и вдруг
Но я догадывался, конечно, что отрыв хороший, поэтому, чтобы не поддаться соблазну сделать передышку, буквально через
Финишировал. Меня сразу закутали в теплое одеяло и в палатку. Сел на стул, и, не поверите, палатка сразу начала… вращаться перед глазами. Голова закружилась от дикой усталости. А тут, как на грех, журналисты повалили, в основном немецкие. Начали вопросы задавать. А у меня одна мысль: ни в коем случае нельзя показать им свою усталость. Собрал оставшуюся волю в кулак, стал отвечать. Причем главным образом на немецком. Тогда как раз в институте кандидатский минимум по немецкому языку сдал, так что решил обойтись без переводчика. Потом уже дома прочитал в наших газетах о том, что Маматов после финиша свободно общался с журналистами на немецком и английском языках. Не знаю, откуда взялась такая информация. На английском я точно не говорил. Ни тогда, ни сейчас…
Это был, напомню, 1967 год – год 50–летия советской власти, и вышло так, что в этот знаменательный для СССР год я стал первым советским чемпионом мира. К тому же был членом КПСС, аспирантом в институте, имел семью. В общем, подходил по всем параметрам под эталон истинного советского спортсмена со всеми вытекающими отсюда последствиями для меня. Началось, как говорится, испытание медными трубами. Одно мероприятие сменялось другим, журналисты в очередь выстраивались для интервью, мое лицо замелькало на телевизионном экране. Даже фильм обо мне был снят. Хотел в 2007 году, когда отмечал свое 70–летие, найти эти ленты. Поехал в Красногорск в государственный архив кино-фотодокументов, но там сказали, что все пленки, отснятые в дни празднования 50–летия советской власти, уничтожены в 90–х годах, когда начал разваливаться СССР. А жаль, ведь это же наша история…
ПЕРВЫЙ ЗОЛОТОЙ ЗНАМЕНОСЕЦ
– В олимпийский состав 1968 года попали без проблем?
– Абсолютно! Какие проблемы? В 68–м я уже лидером сборной был. На каких бы международных соревнованиях ни появился, везде говорили:
– По этой причине вам доверили нести знамя страны на церемонии открытия Игр?
– В том числе. Кандидатов на право стать знаменосцем было двое – я и фигурист Олег Протопопов, который катался в паре с Людмилой Белоусовой. В 1979 году, вы знаете, они не вернулись в СССР из зарубежного турне, попросив политического убежища в Швейцарии. Но это было потом, а в 1968–м именно наши с Олегом кандидатуры были предложены руководством для обсуждения на комсомольском собрании олимпийцев. Почему в итоге выбрали меня, честно говоря, не знаю. Определяющую роль, наверное, сыграло то, что я помимо спортивных заслуг был, во-первых, партийным, во-вторых, аспирантом в институте. Олег, помнится, очень сильно обиделся, он ведь к тому времени был уже олимпийским чемпионом. Но
Волновался, естественно, здорово. Когда шел по стадиону, мурашки по коже бегали, вся спина от переживаний была мокрой. Я видел до этого по телевизору, как несли знамя штангисты – на вытянутой руке, и старался делать так же. Вроде бы все получилось достойно. Правда, уже после церемонии некоторые руководители нашей делегации, которые шли в первом ряду, высказали по-доброму претензии: куда, мол, так спешил? А я действительно, стараясь, согласно полученной инструкции, не отставать от девушки, которая несла табличку с надписью
– Вы стали четвертым
– Да, удалось это сделать в эстафетной гонке 4×7,5 км, дисциплине, которая дебютировала в тот год на Олимпийских играх. Небезосновательно рассчитывал на победу и в индивидуальных соревнованиях, тем более что на прошедшем накануне контрольном старте выглядел очень хорошо. Но не суждено было – в итоге финишировал только седьмым…
– Что произошло?
– Обсуждая с Приваловым вопрос, в какую группу меня поставить, остановились по моей просьбе на четвертой, в которой должны были бежать все основные соперники во главе с чемпионом мира 1966 года норвежцем Йоном Истадом. В соответствии с обещанным морозом в день соревнований, который, согласно прогнозу, будет нарастать, построили и стратегический план на гонку. Расчет был на то, что к моменту старта должно прилично подморозить, и тогда весь расклад будет перед глазами: можно будет в случае необходимости
Первым в нашей команде на дистанцию ушел самый молодой – Саша Тихонов. Вслед за ним побежал Магнар Сольберг, будущий двукратный олимпийский чемпион, многократный призер чемпионатов мира, но в тот момент – запасной сборной Норвегии. Вот эта первая группа из 20 участников и успела проскочить, поскольку затем погода стала резко меняться. Мороз начал отпускать, пошел легкий снежок, который сменился дождем. Трасса раскисла. Я стартовал под 58–ым номером, мы и лыжи в соответствии с погодными изменениями успели перемазать, но это уже не помогло. Бежал, не видя в снежной кашице под ногами собственных ботинок, только носки на три-четыре сантиметра торчали…
А там на трассе были участки, где со спуска съезжаешь и дальше – дли-и-и-инная прямая. У первой двадцатки спортсменов с этих спусков лыжи метров четыреста сами катили, скорость сумасшедшая, а я как с горы съезжал, практически останавливался. Эти прямые, что называется, на жилах проходил, утопая в снежном месиве. В итоге хоть и оказался в группе сильнейших лучшим, в общем зачете занял только седьмое место. Лидер норвежцев Истад стал одиннадцатым, а все остальные фавориты – вообще в ауте, потому что когда четвертая группа финишировала, дождь уже был сплошным…
Олимпийским чемпионом в результате стал Сольберг. Тихонов выиграл серебро, а бронзовую медаль получил Владимир Гундарцев, еще один наш спортсмен, стартовавший в первой двадцатке.
Пережил я, конечно, это поражение очень тяжело, хотя мне не в чем было себя упрекнуть: выложился на дистанции так, что геморрой от перенапряжения заработал. Прямая кишка, простите за подробности, на два сантиметра вылезла. Массажист команды Валентин Соболев, к которому я обратился за помощью, как увидел, сразу положил меня на стол и с помощью массажа и
Утром в день эстафеты Привалов спрашивает:
Тихонов, которому был доверен первый этап, с блеском, несмотря на один штрафной круг, его преодолел, передав эстафету Николаю Пузанову с отрывом в 45 секунд от шедшего вторым шведа Ларса-Гьорана Арвидсона. Пузанов
Стреляя лежа, я первую пулю послал в
На втором огневом рубеже стоя обошлось, к счастью, без приключений: отстрелялся быстро и точно, отправив Владимира Гундарцева на последний этап с преимуществом в минуту и 16 секунд.
Володя
Я взял паузу, сосредоточился и тоже попал. Потом – еще раз, а Истад, напротив, промазал. И вот он, кульминационный момент: у него два последних патрона и две непораженных мишени, у меня один патрон и одна мишень. Промахнись я – это был бы штрафной круг, и одному Богу известно, как сложилась бы в дальнейшем борьба, поскольку моя неудача могла вдохновить норвежца на точную стрельбу, а лыжи у него в тот день катили лучше. Прикладываюсь, меня от волнения болтает, винтовка ходуном ходит, а Истад снова не стреляет, опять, чувствую, меня взглядом сверлит, гипнотизирует. Нет, думаю, все равно попаду. Собрался, взял себя в руки, плавно нажал курок и попал! Этот точный выстрел все и решил, поскольку он надломил соперника. Норвежец хотел меня психологически переиграть, а в итоге проиграл сам, заработав два штрафных круга…»
Мы выиграли эту эстафету с преимуществом в минуту и 48 секунд, став первыми в истории олимпийскими чемпионами в этой дисциплине. Это была большая победа! Я в тот день впервые видел, как руководители нашего спорта, среди которых были фронтовики, прошедшие Великую Отечественную войну, не стесняясь, плакали от счастья и гордости за нас, за нашу страну.
И еще я никогда не забуду, с какой помпой нас с Тихоновым встречали в Новосибирске. Вначале чемпион мира, затем сразу два олимпийских чемпиона из одного города! Мы утерли нос тем, кто еще недавно утверждал, что в Сибири нет и не может быть большого спорта и биатлона в частности.
Еще раз доказали всем, что сибиряки – это особая каста людей, способных на многое!
В этой связи вспоминаю разговор, который состоялся у меня с одной из жительниц Новосибирска в феврале 1967 года, накануне отъезда на чемпионат мира в Альтенберг.
Получилось так, что, приехав домой со сборов, мне нужно было в тот же день улетать уже в Германию. Время было только на то, чтобы собрать вещи и попрощаться с женой, которая была на работе. Отправился туда, а там одна из сотрудниц отдела, коллега моей супруги, женщина по фамилии Масюк, вдруг встает и говорит:
Союз биатлонистов России поздравляет Виктора Федоровича с юбилеем и желает ему еще долгих лет жизни, здоровья и много радостных переживаний за успехи тех, кто в наши дни продолжает заложенные его поколением победные традиции!