«Я – счастливый человек». Юбилей легендарной Галины Куклевой

21 ноября олимпийской чемпионке, трёхкратной чемпионке мира, обладательнице массы медалей и титулов, профессору Тюменского государственного университета Галине Куклевой исполнилось 50. Специально для сайта СБР она вспомнила о самых запоминающихся мгновениях спортивной карьеры.

– Я начала заниматься лыжными гонками в родном Ишимбае у тренера Рябова Сергея Николаевича в 1983-м. Практически сразу всё начало получаться, я участвовала в соревнованиях, выигрывала или занимала призовые места, но так получилось, что Сергей Николаевич стал работать в тандеме с биатлонным тренером Владимиром Вениаминовичем Новожиловым. Ну и мы все пробовали стрелять, занимались и лыжами, и биатлоном.

Я вообще была активным ребёнком, участвовала во многих видах спорта, стала чемпионкой Башкирии по лыжным гонкам, биатлону, в кроссе и по военно-прикладному многоборью. Закрывала все соревнования – школьные, республиканские, межобластные. Но в итоге всё же сосредоточилась на биатлоне и очень рано попала в юниорскую сборную СССР. Биатлон вошёл в мою жизнь с 1988 года, когда и речи не было о том, что женщины будут бегать на Олимпиадах.

– А через четыре года Анфиса Резцова стала первой в истории олимпийской чемпионкой. Это ещё больше вас завело?

– Конечно, это подстегнуло! Но ещё больше подстегнуло то, что на Олимпиаде в Альбервилле выступала Елена Мельникова (сейчас Чепикова – прим. СБР), с которой мы вместе бегали в юниорской сборной, когда старшим тренером команды был Валерий Павлович Молчанов, а помогали ему Александр Владимирович Касперович, Михаил Викторович Шашилов и Михаил Петрович Крутиков.

То, что Лена попала на Олимпиаду, стало для меня не то, чтобы раздражителем, но показало – если поставить такую цель, обязательно добьёшься.

– Однако ваш олимпийский дебют состоялся только через шесть лет.

– Да, я уже была в основном составе команды, мечтала об Олимпиаде в Лиллехаммере, но отбор не прошла. Видимо, слишком молодой ещё была, не созрела для серьёзных результатов.

– Не было тогда в голове мыслей – да зачем он мне нужен, этот биатлон?

– Конечно, было обидно, очень хотелось попасть на Игры-1994, крутились мысли, что если не попасть сейчас, то потом уже поздно будет. Но после отборочных стартов в Новоуральске меня успокоил Александр Владимирович Касперович, который тогда уже работал тренером женской сборной России, помогал Александру Васильевичу Привалову. Он сказал: «Галина, не переживай, ты молодая, у тебя точно всё впереди».

Я по возвращении домой переосмыслила всё и поняла, что никакой трагедии не произошло, нужно просто работать и бороться за своё место под солнцем.

– Но при этом из основного состава вас вывели после тех отборов.

– Действительно, так и произошло. Я вернулась домой и… никуда не могла выехать, речи о соревнованиях и сборах вообще не было, мне объясняли, что нет средств. Уже и Олимпиада прошла. В конце марта 1994 года мне позвонил старший тренер сборной Тюменской области Леонид Александрович Гурьев, который предложил поехать с ними на сбор в Мурманск, а заодно и поучаствовать в «Празднике Севера». Конечно, потом я поняла, что меня рассматривали как кандидата в тюменскую команду, но тогда я ни о чём подобном не думала.

Практически сразу ответила согласием, ведь больше не было никаких сил сидеть дома. В Башкирии, видимо, подумали, что раз я не пробилась на Олимпиаду, можно меня со счетов списывать. Я поехала в Мурманск и там уже в последние дни сбора написала заявление на переход в Тюменскую область.

– Что было решающим фактором в решении о переходе? Условия, предложенные Тюменью?

– Именно условия. В Тюменской команде мне гарантировали, что будут организованы любые сборы, будет полное обеспечение инвентарём и экипировкой. Речь не о финансах или бесплатном жилье – для этого нужно было показывать результаты. Мне предложили условия для спортивной реализации, и этого было достаточно. Так в 1994-м я оказалась в Тюмени и начала писать новую главу в своей биатлонной карьере.

– Леониду Александровичу Гурьеву быстро удалось поменять вас как спортсменку? Вашу психологию, уверенность в себе?

– Это замечательный, сильнейший специалист. Он мог сильным спортсменам придать просто бриллиантовую огранку. У него на тот момент была в команде олимпийская чемпионка Луиза Носкова и несколько молодых перспективных биатлонисток. Внутренняя конкуренция была очень высокой. В этом плане мне очень повезло. Леонид Александрович работал не покладая рук. Он совершенствовался вместе с нами, возглавил женскую сборную России, и мы буквально семимильными шагами шли вперёд. Многим нынешним тренерам стоило бы у него поучиться, ведь Гурьев, слава богу, до сих пор работает и передаёт свой опыт.

– Мысль о том, что можно вновь не пройти олимпийский отбор, не посещала?

– Знаете, думать никогда не вредно. Но я была сосредоточена не на том, чтобы отобраться в команду, а на том, чтобы успешно выступить на Олимпиаде! С первого же сезона в Тюмени я тренировалась с азартом, весь тренировочный процесс мне давался легко. Я шла от старта к старту. Мне было интересно, на что я способна, где смогу ещё добавить. Меня вновь включили в состав сборной России, стали приходить результаты и на Кубке мира. А это заводило всё больше и больше, я прибавляла с каждым сезоном. К олимпийскому сезону готовилась с огромным желанием, сомнений в том, что на этот раз я точно поеду на Игры, не было никаких. Но ехать в Нагано нужно было для того, чтобы результат показывать!

– Но первая же гонка получилась для женской команды неудачной, если не сказать провальной. После 31-го места в индивидуалке вас могли на спринт и не поставить.

– Сейчас уже можно сказать, что такой вариант даже не рассматривался. Я ехала в Нагано, чтобы успешно выступить в спринте, готовилась именно к этой гонке. Потому на индивидуальную гонку тренеры меня поставили только для того, чтобы я простартовалась и почувствовала олимпийскую атмосферу. Наверное, где-то пожертвовав результатом. Это же совсем не моя гонка.

– Спали накануне спринта или бессонница мучила?

– Совершенно спокойно спала. После индивидуальной гонки психологический груз с плеч удалось сбросить. Я выходила на спринт биться за медали! Но какая у нас была конкуренция, сколько было претендентов на призы. В красной группе вообще любой мог выиграть. Передо мной в гонку ушла сильная словенка Андрея Грасич, в минуте за мной была немка Уши Дизль.

Впоследствии я читала о том, что гонка складывалась для меня неудачно, поскольку на первом огневом рубеже я сделала промах. Да ничего подобного! В олимпийский сезон у меня лёжка была нестабильной, и один промах ничего не значил, за счёт быстрого хода я могла отыгрывать у соперниц и по полминуты. А вот в стойке я была уверена, и в этот раз попала пять из пяти.

Но сзади шла Дизль, с которой мы бегали примерно одинаково. Урсула лёжку чисто провела, а вот на стойке один раз промахнулась. После второго рубежа я уже была лидером, а она проигрывала мне чуть менее трёх секунд.

– Что-то особое в вас включилось на последнем круге, на котором и развернулась невероятная битва?

– Честно говоря, в какой-то момент я подумала, что серебро Олимпиады – тоже великолепное достижение, но эту мысль сразу отбросила. Я выходила биться за золото и сдаваться не собиралась. После финиша у меня вообще сил не осталось. Я лежала на снегу и даже не смотрела табло, а когда поднималась, увидела, что Дизль тоже упала. Нас разделили ничтожные 0,7 секунды, но эти мгновения были в мою пользу. Уши поздравила меня, ничем не показав, как ей было горько и обидно. А что именно так и было, я даже не сомневаюсь. Но мы уважали и ценили соперников.

– Когда осознали, что стали олимпийской чемпионкой? Все говорят, что после финиша есть эмоции, но осознание долго не приходит.

– Всё это пришло позже, на самом деле. Наверное, после приезда домой, когда ты понимаешь, что просто нарасхват – торжественные приёмы, телевидение, журналисты, встречи с болельщиками. В Нагано совершенно не было времени на то, чтобы позволить себе расслабиться, у нас же впереди эстафета была, где наша команда завоевала серебро.

– Наш великий гандбольный тренер Евгений Васильевич Трефилов после победы женской сборной в Рио-де-Жанейро произнёс такую фразу: «Ты ползешь, ползешь в эту гору, дополз, а на вершине даже одуванчиков нет». У вас тоже наступил такой момент, когда образовался некий вакуум, отсутствие мотивации?

– Абсолютно точно. Это накрыло, когда началась подготовка к следующему сезону. И ты думаешь – вершина то уже покорена, куда дальше двигаться? Пришлось себя заставлять, чтобы резко не бросать спорт, искать другую мотивацию. Были и чемпионаты мира, и Кубок мира, где тоже свои цели. Спортивный настрой я вернула, мне вновь хотелось побеждать. Но я начала тренироваться более спокойно, позволяла себе расслабиться, где-то даже лишние килограммы набрала. Когда готовилась к Нагано, я сама себя в такие жёсткие рамки загнала, что во многом отказывала. На наработанной базе я ещё долго бегала, и в следующей Олимпиаде поучаствовала, с которой вернулась с эстафетной бронзой, на чемпионатах мира мы неизменно эстафеты выигрывали, малый Хрустальный глобус в масс-стартах я завоевала.

– Как пришло осознание, что нужно заканчивать? Это было резко или вы к этому шли?

– Не то, чтобы резко, но появилась причина, которая не позволила мне соревноваться дальше. Я получила травму левого локтя, развился эпикондилит. Стрелять лёжа я вообще не могла. Тренировалась без этого компонента, работала с Гурьевым дома. Затем присоединилась к сборной, но поменяться же ничего не могло. Сборы я провела, а потом команда поехала на Кубок мира, а я вернулась домой. Приехала и поняла, что всё. Набегалась, наездилась, эмоционально была выхолощена. Хотелось просто жить обычной жизнью.

– Вы уже представляли, чем будете заниматься?

– На тот момент не представляла. Практически полгода наслаждалась отдыхом, понемногу искала себе занятие. Мне было ясно только одно – тренером я не буду никогда. Возник вариант с тем, чтобы преподавать в Институте физической культуры Тюменского государственного университета, который я и сама заканчивала. Я подумала немного и решилась. Поначалу было непривычно, особенно при работе с заочниками, многие из которых были старше, но постепенно всё волнение ушло. В следующем году будет 19 лет с того момент, как началась моя преподавательская деятельность.

– Если бы была возможность, поменяли бы что-то в своей жизни?

– Возможно, если бы я знала лет 30 назад, что именно будет сейчас, то действовала бы иначе. Сожаление о прошлом порой бывает, но я предпочитаю не смотреть назад, когда впереди так много интересного?

– Вы – счастливый человек?

– Я безусловно счастливый человек. Стараюсь смотреть на жизнь с улыбкой, а если что-то происходит не так, нужно просто посмотреть на то же самое с другой стороны.